Сюжет
Харисий женился на Памфиле, а та уже оказывается беременной и через пять месяцев после свадьбы рожает мальчика. Харисий в негодовании перебирается в дом своего друга и соседа Хэрестрата и живёт там с рабыней арфисткой Габротонон, регулярно устраивая вечеринки. Его тесть Смикрин крайне недоволен такой ситуацией.
Далее сюжет строится вокруг третейского суда, где третейским судьёй оказывается Смикрин. Вначале он соглашается стать судьёй в споре двух рабов, Сириска и Дава, по поводу принадлежности драгоценностей, найденных месяц назад при младенце-подкидыше. Затем оказывается, что кольцо и браслет ранее принадлежали Харисию и возникает вопрос о краже вещей у зятя.
После множества перипетий, в которых Менандр ярко раскрывает характеры всех участников, следует традиционная счастливая развязка с узнаванием. Оказывается, что ребёнок Памфилы — сын Харисия. Тот овладел ею ночью на празднике Таврополий, а свои кольцо и амулет оставил, чтобы узнать ребёнка, если тот родится (частый сюжет в древнегреческой комедии).
Для историка интересен процесс создания и ведения третейского суда в Древней Греции. Эта часть сюжета взята Менандром и переработана из трагедии Еврипида «Алопа».
Подробно комментируется современными издателями момент создания третейского суда, этот фрагмент приводится ниже. Из мелких деталей следует отметить восклицание Смикрина «Ишь бродят в кожухах, а тоже судятся!» Речь, разумеется, идёт не о славянском кожухе, а о лёгкой верхней одежде вроде жилетки из кожи. Такая одежда была принадлежностью жителей сельской местности, известных своей нелюбовью к судам. То есть Смикрин хочет сказать «и вы, деревенские. теперь тянетесь за афинянами».
Показателен вопрос Смикрина «Скажи(те), мой приговор блюсти согласны вы?» Третейский судья не приступал к рассмотрению дела, не получив заранее согласия от обеих сторон, что его решение будет принято и исполнено, каким бы оно ни оказалось.
<…>
Сириск
Судью третейского
Мы ищем! Ну, так вот, коль нет препятствия,
Ты рассуди нас!
Смикрин
Пропади вы пропадом!
Ишь бродят в кожухах, а тоже судятся!
Сириск
Пусть так, а всё же — дело наше малое,
Взять в толк его легко — отец, будь милостив!
Уж снизойди до нас! Ведь правосудие
Брать перевес всегда должно, и всяк о том
При случае обязан позаботиться,
Таков всегда удел наш человеческий!
Дав (тихо в сторону)
С каким, однако, я связался ритором!
Зачем делился с ним?
Смикрин
Скажи, мой приговор
Блюсти согласны вы?
Сириск
О да!
Смикрин
Послушаю, —
Помехи нет! Начни ты, что помалкивал.
<…>
Состояние текста
Текст комедии известен по единственной сохранившейся папирусной копии IV века, найденной в 1905 году при раскопках частного римского дома в Афродитополе. В копии повреждён пространный фрагмент сразу после вступительной части и отсутствует свыше четверти текста в конце. Эта проблема не решаема до конца без нахождения более сохранной копии. Однако из Средневековья дошли обширные сборники цитат и изречений Менандра. Особенно ценен «Цветник» Иоанна Стобея, где тот указывал не только авторство каждого высказывания, но и название произведения, если цитировалось оттуда. Имея ряд цитат, указанных как взятые из «Третейского суда», зная, что их нет в сохранившемся тексте, и зная, что по канонам жанра комедии должна последовать счастливая развязка, — всё это в сумме позволяет примерно восстановить утраченные части сюжета.
Третейский суд. Менандр
Третейский суд.
Комедия (ок. 321 до н.э.)
Действие
происходит в деревушке подле Афин. Завязка: ссора двух рабов — Дава и Сириска.
Недавно в
зарослях Дав нашел брошенного младенца, а в его пеленках — различные безделицы
и драгоценности, оставляемые в таких случаях несчастной (или беспечной)
матерью. Но Сириек, у жены его недавно родился ребенок и вскоре умер, упросил
отдать младенца ему. А через некоторое время стал требовать и вещи, найденные
при младенце.
Спор этот рабы
просят разрешить «третейского судью» — некоего незнакомого им доселе
Смикрина, проходившего мимо. Тот, не колеблясь, решает: все найденные предметы
должны находиться при ребенке, то есть в доме Сириска, ведь по ним когда-нибудь
родители, бросившие младенца, смогут его опознать. Перебирая полученные
предметы, Си-риск рассматривает и перстень-печатку. Вещицу у него в руке
замечает вошедший Онисим и заявляет: перстень принадлежит его хозяину, богатому
юноше Харисию.
После
энергичных препирательств Онисим заполучил перстень, но его стали одолевать
сомнения: будет ли хозяин рад возвращенной вещице? Ведь тогда, возможно, ему
придется признать свое отцовство.
Оказывается,
почти год тому назад Харисий на празднике Таврополий, напившись, соблазнил
девушку, у которой остался его перстень… А может, они сошлись полюбовно —
сейчас сказать трудно.
Хотя Харисий
женат на доброй и красивой Памфиле, ведет он себя далеко не образцово. Его
постоянные загулы печалят не только Памфилу, хотя она многое готова простить
молодому мужу, но и справедливо возмущают ее отца Смикрина. Кстати, это именно
он недавно выступил в неожиданной для него роли третейского судьи…
Между тем
рабыня-арфистка Габротонон, проведав о перстне, задумала сыграть роль
обесчещенной и покинутой и таким образом получить вольную от беспутного
хозяина, который, мол, все позабыл по пьяному делу. Но, добрая и честная в
душе, Габротонон потом собирается отыскать настоящую мать ребенка…
Полностью
комедия не сохранилась.
Однако и
имеющийся текст дает возможность представить следующее: Габротонон узнает
Памфилу (они встречались на том злополучном празднике Таврополий), а обиженная
и обесчещенная жена Харисия узнает его перстень и понимает: виновник ее
несчастья — собственный муж! А Харисий
пока знает лишь то, что его жена — мать незаконнорожденного ребенка. В то же
время он понимает, что и сам далеко не безупречен, посему не вправе осуждать
Памфилу. Но тут возникла добрая Габротонон и рассказывает Харисию все, что
знает. Непутевый юноша-гуляка счастлив — у них с Памфилой есть сын! Радостью сменяется и недовольство Смикрина:
он стал счастливым дедом пятимесячного внука! Все довольны и даже очень. Так
благополучно, как и положено, завершается комедия.
